02.02.2015 в 15:10

Пишет  Celebrian:

Короче говоря села в обед и дописала этот фик. Бред, конечно, но пусть будет.
Честно говоря, мысль возникла, когда увидела ту картинку у китайцев, где Леголас обнимает Трандуила.
Дальше пошло, поехало...
Ну и иллюстрация.




И дальше пошла историяСвинцовое небо заволокло густым туманом, таким густым, что на расстоянии несколько метров фигуры становились еле различимы. Не для эльфийского взгляда, конечно, но даже Леголасу с трудом удавалось различать то, что ожидает их впереди. Он и его спутники очень хорошо знали, что впереди их ждет засада, которую устроили несколько сотен свирепых орков. Леголас и его спутники были готовы к сражению, но не были готовы к тому, что противник будет иметь такое преимущество.
-Для нас это тоже преимущество, - крикнул кто-то из дунедайнов.
-Но орки хорошо ориентируются в темноте, в тумане, наверное, тоже, - возразил другой. Он выглядел самым молодым, но на его лице уже ясно читалось, что это настоящий воин. К тому же, человек не простой, его ожидает особенная судьба.
Леголас подумал, что его отец был прав, этот человек, которого дунедайны называли Странником, когда-нибудь станет великим воином. И его ожидает великая судьба. Сейчас он молод, но уже мудр не по годам. К тому же, он воспитывался в доме Элронда, так что имел возможность постигать эльфийские мудрости, а так же предания своего рода.
Вот уже несколько месяцев Леголас и Странник странствовали вместе, они стали друзьями. Странник часто молчал и слушал Леголаса, словно бы тот говорил что-то действительно важное. Его молчание и рассудительность вызывали уважение. Эльфы ценят тех, кто умеет молчать. Странник не знал о происхождении Леголаса, но наверняка догадывался, поскольку несколько раз в их стычках с орками к ним присоединялись сыны Элронда, которые выказывали Леголасу особое почтение, едва уловимое, но для такого наблюдательного человека как Странник и одного намека было достаточно. Однако он никогда не задавал своему другу вопросов, если у эльфа есть причины молчать о своем происхождении, то не стоит расспрашивать его об этом.
Несколько раз Леголас задавался вопросом, почему он скрывает от Странника кто он, но сам себе ответить на этот вопрос не мог.
Враг в тумане зашевелился. Леголас, Странник и его спутники приготовились к нападению. Внезапно Леголас услышал резкий свистящий звук, звук летящей стрелы. У кого-то из орков был лук со стрелами. Опасное оружие в руках орков, так как орки всегда обрабатывали стрелы смертоносным ядом. К счастью, стрела не попала ни в кого.
Завязался ожесточенный бой. Все вокруг смешалось. Никто не знал, сколько продолжалась битва.
Туман постепенно отступал, обнажая поле боя, вокруг беспорядочно валялись тела сотни убитых орков. И всех их одолели всего с десяток дунедайнов, Леголас и Странник.
-Надеюсь, они не скоро сунуться в эти места, - проговорил один из дунедайнов, вкладывая свой меч в ножны.
-А я бы на это не надеялся, - проговорил Странник, - в последнее время они все чаще устраивают засады. Они больше не таятся. Нападают и убивают без пощады. Они чувствуют, что их господин вновь обретает силу.
Леголас молча собирал стрелы. Все эти разговоры про орков и их господине сильно беспокоили его. Он вспомнил свой недавний разговор с отцом, после разговора с тем плененным орком, которому отец так поспешно отрубил голову. Не заметил он тогда того крайнего беспокойства, который испытывал его отец, но сейчас, когда он так часто сталкивался с орками, все чаще и чаще он возвращался к той сцене. И какой-то необъяснимый ужас охватывал его. Его отец знал гораздо больше, но не захотел тогда рассказывать об этом.
Внезапно Леголас ощутил что-то еще. Это тоже было беспокойство, но беспокойство иного рода. И чувство это было связано с отцом. Их прощание было поспешным и холодным. Не раз мысленно Леголас возвращался к тому моменту, старался припомнить все то, что чувствовал тогда... Все чаще он словно бы слышал те слова, который отец сказал о его матери. Они с отцом почти никогда не говорили о его матери. И Леголасу иногда казалось, что он ее не помнит. Лишь иногда, во сне он видел ее. Но это были обрывки, возможно, Леголасу так хотелось что-то помнить о ней, что ему стали сниться такие сны, сны, которые обманывали его. Возможно, если бы отец чаще говорил о ней, он смог бы вспомнить больше. И эти воспоминания согревали бы его душу. Но отец почти никогда не говорил о ней. И этого Леголас не мог понять. И да, недавно он понял, что в глубине души он обвинял своего отца в том, что тот лишает его воспоминаний. Почему? Он забыл ее? Он не хотел делиться с сыном частичкой воспоминаний? Он не любил ее? Разве такое возможно? Но в тот день, в день их прощания кое-что произошло. Когда его отец упомянул о матери... та фраза, которую его отец произнес, была бесконечно дорога ему, она словно бы осветила все те воспоминания, которые сохранились в его сердце о ней. Но в этой фразе было кое-что еще. И это касалось его отца. Леголас услышал в его голосе и понял, почему отец никогда не говорил о его матери. Почему с такой неохотой отвечал на вопросы сына. В голосе отца он услышал такую боль, которую было невозможно передать словами. Вот почему его отец никогда не говорил о матери. Лаголас начал вспоминать какие-то моменты, он взглянул на своего отца иначе. Оказывается, он не знал его все эти годы, не понимал. И их прощание... если бы сейчас Леголас мог что-то изменить, он бы изменил тот момент, момент их прощания... но это было не возможно... будет ли он терзаться все это время, обвинять себя в чем-то... или есть еще возможность вернуться назад, есть возможность все изменить. Есть ли?
Из тяжких раздумий его выдернул Странник.
-Друг мой, темнеет, нам нужно расположиться на ночлег. Посмотри на небо. Туман и мгла рассеялись. На небе появляются звезды. Воздух стал чистым и прозрачным...
Леголас взглянул в него и увидел звезды. И сердце его наполнилось невообразимым чувством, словно бы он дома... и мысли его вновь устремились к отцу...
Внезапно он понял, что должен вернуться домой. Прямо сейчас. Он должен увидеть отца, должен сказать, что все понял. Должен просто сказать отцу, что любит его. И важнее этого нет ничего.
-Я должен вернуться домой, - вдруг сказал Леголас, - друг мой, я знаю, что ты заметил мою задумчивость. Возможно, даже понял, что есть что-то, что очень беспокоит меня. И ты прав, это так. Я должен вернуться домой. Прямо сейчас...
С этими словами он вскочил на свою лошадь и молнией умчался в темноту, в звезды....
-Куда это он? - стали спрашивать дунедайны.
-Он возвращается домой, что бы выразить то, что переполняет его сердце...- проговорил Странник...

В мерцании звезд равномерно шелестели листья деревьев. Они словно переговаривались друг с другом, передавая из уст в уста предания давних лет.
Воздух наполнился прохладой, повсюду звучали песни. То не были веселые эльфийские песни, это был плач по павшим в бою эльфам.
Трандуил вглядывался в звезды, которые он так любил. Их мерцание всегда действовало на него успокаивающе, создавало ощущение того, что он дома. Но сейчас он не ощущал того спокойствия. Он слушал плач по погибшим эльфам, и сердце его переполнялось бесконечной печалью.
События последнего времени растревожили его сердце. Он стал вспоминать то многое, что пережил сам, что пережил его народ. Он почувствовал себя очень старым. И мысль о том, что его жизнь бесконечна в эту минуту показалась ему мучительной. Он вспомнил, как Тауриэль просила его забрать ее боль. Он знал, что от этой боли нельзя избавиться. Он старался избавиться от нее долгие годы. Он помнил, какую сильную боль он испытал тогда, когда ее не стало. Это было глубокое, все поглощающее ощущение, не отпускавшее ни на минуту. И даже в те редкие часы, когда он погружался в сновидения, он испытывал эту боль. Ему даже казалось, что он теряет рассудок. Ему не хотелось никого видеть, мучительнее всего ему было смотреть на сына, который так напоминал ее. Но одновременно в нем было его спасение. Иначе бы он утонул в своем отчаянии. В один момент он начал обманывать себя. Когда он что-то делал, ему представлялось, что она находится где-то рядом. Если он читал, то она склонялась над ним и заглядывала в книгу. Он чувствовал ее прикосновение, еще мгновение, она перевернет страницу. Если он любовался звездами, она стояла рядом, положив руки ему на плечи. Он мог часами стоять и ощущать ее прикосновение, не смея пошевелиться, потому что знал, что стоит ему пошевелиться, как она исчезнет. Со временем исчезло все. И осталось пустота, которую он заполнил молчанием. Он не говорил о ней, не позволял вспоминать о ней. Ничто не напоминало о ней, ничего не осталось от нее. Только их сын. Но еще ранее он установил между сыном и собой некий барьер, не говоря с ним о матери. Леголас уважал это и держался на почтительном расстоянии, но Трандуил даже и не догадывалось, что таилось в сердце его сына.
И вот недавно он узнал об этом. И это причинило ему новую боль. Стараясь отгородиться от боли, которую вызвала ее потеря, он потерял сына. Его одержимость той последней вещью, которая принадлежала ей, привела к гибели эльфов. Сейчас он испытывал боль, сравнимую с той. Разница была в том, что Леголаса теперь не было рядом.
Кто бы мой в этот момент забрать боль у него.
Он знал, что никто и ничто не способно ему помочь.
Эльфы старались не докучать своему королю, ибо понимали, что не в силах ничем помочь. Они пели свою скорбную песнь по погибшим. Тосковали по благодатным землям, по морю. Трандуил был им благодарен за это одиночество, но сердце его разрывалось от скорби и всей этой боли.
Чаще всего мыслями он обращался к сыну. Вновь и вновь он смотрел на звезды, словно призывая Леголаса домой. Но ответом ему была холодная мерцающая тишина бескрайнего неба.
-Ты опечален, мой владыка, - вдруг совсем явственно услышал он. Он вздрогнул потому, что узнал этот голос. Он узнал бы его и через тысячи лет. Голос подобный журчанию молодого ручейка. Он хотел обернуться, но понял, что это прогонит иллюзию. И голос, и видения, которые он породил, исчезнут.
-Я потерял его, - тихо проговорил он, - я обещал тебе, что всегда буду с ним, что он всегда будет со мной, но я не выполнил своего обещания.
Он закрыл глаза, и теплая обжигающая слеза скатилась по его щеке.
-Он вернется, - прошелестел голос. - Он твой сын. И любит тебя. В течение нашей бесконечной жизни многое случается, но само присутствие жизни предполагает, что это еще может измениться. И все измениться.
-Он думал, - что я забыл тебя, что перестал любить, - сдавленно проговорил Трандуил. -Но разве такое возможно. Забыть тебя. Ни одно мгновения в моей жизни я не забывал тебя. Я бережно хранил воспоминания о каждом мгновении, что мы были вместе. Я берег эти воспоминания, даже, когда они резали мое сердце как крохотные осколки льда. Когда мысли о тебе становились невыносимы. Но они же и спасали меня. Каждый раз, когда я смотрел на него, я помнил, чувствовал. И любил тебя... и любил нашего сына. Я все еще люблю тебя... и так же я люблю его...
-Мой бедный друг, - проговорил голос, - я знаю о твоих страданиях. Я так хотела бы быть рядом с тобой. Поддержать тебя в трудные минуты. Оберегать твой сон, даровать тебе счастье. Но есть вещи, над которыми мы не властны. Никто не властен. Однажды мы вновь встретимся. Но пока знай, я всегда буду с тобой. Каждую минуту. Каждое мгновение. Я рядом. И те воспоминания, которые есть у тебя, это я. Возможно, если ты поделишься этими воспоминаниями с сыном, то я буду и с ним. У него почти нет воспоминанию. И потому он страдает. Есть прошлое, без которого жить не возможно. Не отнимай эти воспоминания у сына.
-Но он ушел, он больше не вернется...
-Он вернется, вот увидишь...
Ему так хотелось повернуться, увидеть ее, дотронуться до нее. Но все, что у него было, воспоминания, до воспоминаний нельзя дотронуться... только, если бы у него были те камни... ее камни... что-то вещественное... он подумал об их холодном блеске, и на сердце стало еще тяжелее. Из-за тех камней погибли эльфы...
Ему было так спокойно, когда он услышал ее голос, но вот вновь в сердце ворвалась эта тревога.
Прошло много времени с момента возвращения Короля и остатков войска. Король вернулся и попросил оставить его одного. Он не спал, не ел, не пил воды. И, хотя эльфы не беспокоили своего короля с минуты скорби, они переживали за него. И боялись потерять его. Как боялись бы дети потерять своего отца.
Время от времени тень проскальзывала в личные покои короля, кто-то из эльфов бесшумно заходил и смотрел. Убедившись, что Король все так же смотрит на звезды, со вздохом посланник-тень удалялся. Все молча переглядывались.
Привычный ход жизни эльфов был нарушен. Слишком сильным было это потрясение последних дней для этого царства, которое так долго жило в своей реальности.
На 15 день после возвращения, беспокойство эльфов за своего короля достигло предела. И один из старейших эльфов сказал, что нужно решиться нарушить одиночество Короля. Он велел приготовить еды и питья, которые Король особенно любил. И отправился в королевские палаты.
-Пусть даже Король обрушит на меня весь свой гнев, - сказал эльф, - но я войду к нему.
В королевских покоях все так же царил полумрак. Король стоял возле балкона, низко склонив голову. Он не шевелился и казался древней печальной эльфийской статуей.
Эльф посмел приблизиться к Королю, перед этим он поставил поднос с едой и питьем на столик.
-Мой господин, - проговорил эльф, король сильно вздрогнул и повернулся. На мгновение в глазах его стоял ужас. Словно бы он увидел призрака, но в следующую минуту он взял себя руки и посмотрел на эльфа своим обычным взглядом, как ему показалось. Эльф же увидел в глазах своего короля боль, которую тот не мог скрыть, сколь бы не старался. И сердце эльфы наполнилось печалью.
-Мой государь, вот уже 15 дней как вы вернулись, с тех пор никто не смел зайти в ваши покои. Вы ничего не ели и не пили. Вы не дали себе отдых. Мы очень переживаем за вас.
Трандуил тепло улыбнулся и проследовал в комнату.
-Друг мой, твои сердечные слова тронули мое сердце. Ты прав, прошли 15 дней, но для меня этого времени словно бы и не было. Мне нужно было о многом подумать... Я благодарен тебе за заботу о моем теле и моей душе. Не печалься, и другим скажи, чтобы они не печалились. Сегодня я буду вкушать пищу и пить эту прохладную воду. А потом я усну. Дав себе покой. Ступай же. И поблагодари всех за заботу.
Эльф низко поклонился и вышел. Трандуил вновь остался один. Он взял в руки чашу с водой и медленно осушил ее. Съел пару небольших плодов. Потом он опустился на край своего ложа и через минуту заснул...
Ему снились беспокойные сны. Он словно переживал все то, что случилось. Сны были мучительны, в них ничего нельзя было изменить. Вот его эльфы идут в битву... и он видит, что со стороны наступает целая орда разъяренных орков. Он кричит им, приказывает отступить, но они не слышат его. Они идут в бой. И замертво падают на землю. Потом он видит, и он знает, что в последний раз, свою прекрасную спутницу... смерть своего отца... Он хочет проснуться, но не может. Его словно что-то удерживает.
Так продолжалось целую вечность, хотя на самом деле совсем не долго. Но сны - это другая реальность, в другой реальности все может тянуться очень долго. И то, что происходило в его сне, тянулось бесконечно.
Он открыл глаза и понял, что находится у себя. Где-то вдалеке виднелся рассвет. Он встал, но почувствовал сильную слабость. Все же, заставив себя встать, он направился к двери и позвал одного из эльфов, которые привычно стояли возле дверей королевских покоев. Тот был несколько напуган, но и рад тому, что увидел Короля. Король просил позвать Тауриэль, которая вернулась со всеми. И ожидала решения короля относительно ее участи.
Пока Король ждал молодую эльфийку, он присел в свое кресло.
-Подойди, - тихо проговорил Король, и эльфийка вздрогнула.
Она не сразу увидела его, а, когда увидела в полумраке, опустилась на одно колено и припала к его руке.
-Я прошу простить меня, мой государь, - проговорила она, едва сдерживая слезы.
Он не сказал ничего. Не дал ей прощения, но и не упрекнул.
-Я долго думал о том, что должно сделать с тобой, - наконец проговорил Трандуил, - ты ослушалась моего приказа, ты покинула мое царство. Ты посмела поднять на меня руку.
Несмотря на то, что король обвинял Тауриэль в страшных преступлениях, в голосе его не было гнева.
-Мой государь, - я осознала свою неправоту, - проговорила она. - Я признаю свою вину и готова к любому наказанию, которое я заслужила. И приму с благодарностью и смирением.
Король молчал, из полумрака поглядывая на эльфийку. Она как-то изменилась за последнее время. Повзрослела.
-Встань, - наконец проговорил король и сам встал. Рукой он приподнял Тауриэль. Она увидела, что и король изменился за это время. Он выглядел совсем бледным, усталым. Перед ней стоял эльф, который прожил очень долгую жизнь, которого постигли самые ужасные несчастья.
-Я решил, что тебе самой выбирать, какова будет твоя судьба отныне. Если ты решишь остаться здесь, я дарую тебе свое прощение и разрешу остаться здесь. Ты должна будешь понять, чем отныне хочешь заниматься. Начальником стражи ты не будешь. Или ты можешь отправиться странствовать, отправиться на поиски себя. Но и в этом случаи я дарую тебе прощение. И ты сможешь вернуться обратно в любое время.
-Мой государь... - проговорила эльфийка.
Минуту они смотрели друг на друга. Король видел в ее глазах боль от недавней потери. И это была не только потеря любимого, это была потеря своего дома. Она посмотрела в его глаза и поняла, что дом она не потеряла. Она всегда будет знать, что у нее есть дом, что она сможет в него вернуться. И ее всегда будет ждать дома отеческая доброта Короля.
-Мой господин, я должна разобраться в себе. И потому я сейчас должна отправиться в странствие, - проговорила она.
-Что же, пусть будет так, - проговорил король, - как я и обещал, ты всегда сможешь вернуться домой. А теперь ступай. Перед отъездом зайди ко мне, я дам тебе мое напутственное слово. И пожелаю тебе, чтобы твое странствие дало тебе то, чего ты так хочешь.
Тауриэль уже почти вышла из покоев короля, когда вдруг повернулась.
-Мой государь, - вновь проговорила она, - я хотела спросить...
Король повернулся и посмотрел на нее. Он понял, о чем она хотела спросить. Но он все еще не в силах был говорить с кем-либо на эту тему. Мучительная боль отразилась в его взгляде. И Тауриэль не решилась больше произнести ни слова. Низко поклонившись, она вышла.
После ее ухода Король вновь вернулся на балкон. И остался там до поздней ночи. Он вновь вглядывался в холодные звезды.

Леголас скакал безостановочно. Останавливался он только для того, чтобы дать отдых своему коню. Но тот тоже рвался вперед. Словно был заодно со своим хозяином. И в считанные дни они преодолели сотни лиг. И вот уже смеркалось, когда Леголас увидел очертания Лихолесья. Дряхлый лес спал. Он был полон опасностей, но для Леголаса это не было важным. Он знал тропинку домой, он мог бы дойти туда с закрытыми глазами. Коня он отпустил возле леса, чтобы тот порезвился на воле. Перед тем, как устремиться в лес, Леголас сердечно поблагодарил своего друга за помощь. Конь радостно заржал и унесся прочь.
А Леголас ушел вглубь леса. Легко и бесшумно он ступал по древней тропинке. Которая, в конце концов, привела его к зачарованным воротам царства Короля Трандуила. Сердце Леголаса бешено колотилось. Но он даже не думал о том, чтобы отступить. Сейчас было не важно, что он скажет. Он просто должен был быть дома.
Он оказался у ворот. Привычным движением дотронулся до лунных рун, которые служили украшением огромных ворот, но так же оберегали запрятанное царство от посторонних глаз, войти мог только друг. Ворота послушно открылись, и Леголас оказался внутри. Его сердце трепетало и ликовало. Он был дома.
Возле входа в ворота как обычно стояли часовые. Они ничем не выдали, что даже хотя бы увидели возвращение принца. И Леголас поспешил наверх, к покоям своего отца.
Привычно и тепло просторные залы дворца освещались светильниками, создавая дополнительные причудливые узоры. В привычных местах стояли стражники. Некоторые эльфы не спеша шли по своим делам.
Иные из них останавливались, увидев Леголаса, их глаза наполнялись радостью. И сердце эльфийского принца наполнялось любовью к этому месту.
Наконец он оказался перед массивными дверями покоев Короля. На мгновение он замешкался. Дыхание перехватило. Но он тут же отогнал сомнения прочь и раскрыл двери. В основном зале королевских покоев он не увидел отца, не было того и в кабинете. Леголас инстинктивно устремился к балкону. В свете звезд он увидел отцовский силуэт. Тот стоял возле самых перил, вглядываясь в звезды. И шум, который устроил Леголас, он даже не уловил.
Что-то было такое в горестной позе отца. Из-за чего у Леголаса комок подступил к горлу. Он подошел ближе. Несколько раз хотел дотронуться до отцовского плеча, но все не решался. Наконец, робко, словно маленький мальчик, он слегка дотронулся до плеча Трандуила. Тот вдруг повернулся... Какое-то мгновение, которое обоим показалось бесконечностью, целой эпохой... и вот Трандуил прижал сына к себе. А тот крепко обнял отца. И так стояли они долго, долго. А звезды со стороны наблюдали за этими двумя фигурами. Отцом и сыном. Наконец Трандуил смог отпустить сына. Он посмотрел на его лицо. Каким взрослым и прекрасным стал его сын. И вот сейчас в его глазах он видел такую любовь. Он не надеялся больше увидеть его. Не надеялся, что случиться в их жизни такое мгновение, когда он будет смотреть на сына. И увидит в его глазах настоящую любовь сына к отцу.
А Леголас смотрел на отца. Он видел всю ту боль, которую тот скрывал в своем одиночестве. Скрывая ото всех. Скрывал от него. Его сердце разрывалось от жалости, но между тем он был невероятно счастлив. Потому что видел, что отец любит его.
-Отец, - проговорил Леголас, - я молю о прощении... я...
Трандуил сделал знак ему ничего не говорить. Он еще раз обнял сына, прижал к себе. Погладил по волосам, словно бы Леголас был еще маленьким ребенком, испугавшимся кошмарного сна.
-Главное, что ты сейчас здесь, - тихо проговорил он.
Трандуил отвернулся, потому что не мог скрыть слез, но не хотел, чтобы сын их видел. Леголас вновь обнял отца. И так теперь они стояли долго, долго. Совершенно молча. Им хотелось сказать друг другу так много. Но стоило им посмотреть друг на друга, они понимали, что им не нужны слова. Что все, что они могли бы друг другу сказать, живет в их сердцах. И они читают сердца друг друга. И совершенно понимают друг друга.

URL записи

@темы: Есть что почитать, Эльфы, гномы, хоббиты и прочие люди, Три Мелькора на ваш Эребор, Феанор, Эриадор, Эребор, перебор