В начале 1537 года французский посол при дворе Генриха VIII получил четкие указания - ни под каким видом не обещать «английскому извергу» ни одну из дочерей Франциска I. Но этот распутник, отправивший на тот свет уже трех жен, оказался упрям и настойчив. Он имел наглость явиться в посольство и пригласить французских принцесс в свою варварскую Англию, чтобы самолично выбрать невесту!
Посол в гневе поднял брови и, еле сдерживаясь, спросил по-французски: ‘Возможно, сир, вам захочется испробовать их одну за другой и оставить себе ту, которую вы сочтете самой приятной?»
Король вопрос понял. Посол увидел это по его побагровевшему лицу. Тучный Генрих выслушивал лордов, тяжело дыша. У монарха сильно болела нога, а тут еще неприятные известия. Сначала Франция, а следом и Испания с Португалией отказались выдать за него своих принцесс. По европейским дворам уже давно ползли слухи, что английский король убивает своих жен. Как будто Генрих - злодей Синяя Борода… Да никакой он не деспот, просто не везет ему с женами! С первой, Екатериной Арагонской, пришлось развестись. Но ведь он полюбил Анну Болейн! Полюбил и хотел жениться. Ну разве он мог знать, что Екатерина умрет после развода? Правда, и с Анной Генрих расстался… Что поделаешь, сердцу-то не прикажешь - влюбился в Джейн Сеймур. Кто же виноват, что глупая Болейн не захотела дать развод? Пришлось казнить дурочку. Но и третья жена, Джейн, не долго радовала - скончалась после родов. Что делать с бабами-дурами? Какое тут счастье - одни похороны!…
читать дальшеЦелых два года пришлось маяться без жены, пока министры-советники искали достойную принцессу на континенте. Кое-как главный правитель Англии лорд Кромвель уговорил немецкого герцога Вильгельма Клевского отдать за Генриха одну из сестер. Старая лиса Кромвель знал, чем соблазнить - этот Вильгельм в своем дворце каждую корку хлеба считает, каждое сожженное полено. Да и дворец-то - одно название: в два этажа в каком-то захудалом Дюссельдорфе. А гонору! Как же - родственничек самого Карла V, императора Священной Римской империи! Мудрый Кромвель соблазнял наверняка - обещал взять принцессу без приданого.

…Генрих, набычившись, уставился на портреты: он послал своего любимца Ганса Гольбейна написать обеих немецких принцесс. Вот эта, Анна, вроде покрасивее. Правда, постарше сестры, ей 24. Возраст не юный, зато будет степеннее. Надо жениться. Надо! Ведь о достойном наследнике ни одна из жен не позаботилась. Екатерина с Анной родили по девчонке, Джейн, правда, принесла сына, но Эдуард совсем больной. Глядишь, не сегодня-завтра отдаст Богу душу, кому тогда Англию завещать? Не девчонкам же - Марии с Елизаветой?!
…Приезд принцессы Клевской задерживался: сначала Анна долго прождала в Кале - море сильно штормило, потом карета еле тащилась, всю дорогу лил дождь. И Генрих не выдержал… Он не смог усидеть в Лондоне - подстегивали страсть и любопытство. В первый день 1540 года, взяв с собой всего восьмерых лордов, он втайне от придворных понесся в Рочестер навстречу невесте. Дождь прошел, но небо по-прежнему хмурилось, и к полудню пришлось зажечь факелы. Крошечный отряд летел в их мрачных отблесках, король, стиснув зубы (его мучили боли в ногах), еле держался в седле. В свои неполные 49 лет, погрузневший и обрюзгший Генрих уже забыл, что когда-то был искусным наездником.
Анна всю дорогу пребывала в изумлении. Иногда - радостном, когда видела толпы людей, приветствующих ее, несмотря на дождь. Но чаще - в изумлении, граничащем с ужасом. Девушка почти не понимала, что ей говорят и чего от нее хотят. Но хуже всего пришлось, когда из Лондона пожаловали придворные дамы во главе с леди Браун, чтобы сопровождать будущую королеву. Какие прекрасные разноцветные платья были на фрейлинах - синие, зеленые, лиловые. И они ежедневно меняли туалеты!
У самой Анны в сундуке лежало всего четыре платья. И все как на подбор коричневые. Как говорила любезная мамуся, самого приличного и немаркого цвета. Но, видно, дамы из королевской свиты мало озабочены приличиями: Анна сама слышала, как они неприлично шушукались за ее спиной!
Зато мужчины, встречающие Анну по всем городам, относились к ней очень любезно: превозносили скромность невесты, застенчивость и молчаливость. А что остается делать, коли она не понимает почти ни слова? Только стыдливо опускать глаза да застенчиво улыбаться. Хорошо, хоть королевский адмирал лорд Саутгемптон научил Анну играть в карты, пока пережидали шторм в Кале. Теперь есть за чем коротать время в дороге.
В Рочестере вся многочисленная свита, едва оказавшись под теплой крышей, разбежалась (про невесту Генриха VIII вообще забыли). Анна стояла у окна во дворце епископа, теребя золоченую бархатную штору. Да, Англия - богатая страна, ее подданные могут позволить себе пустить на шторы такие дорогие материи! А ведь сколько нарядных бальных платьев можно было бы нашить из этой портьеры. Что-что, а уж шить-то Анна мастерица…
Шум за спиной заставил девушку обернуться: вбежавший господин в темном муаровом камзоле говорил что-то - взволнованно и тревожно. Анна поняла только одно слово: «Король!» Неужели Генрих, не дождавшись ее приезда, сам поспешил навстречу? А ей даже надеть нечего! Не встречать же жениха в мамусином платье?!
В волнении рванув тяжелую бархатную штору, Анна завернулась в нее. И тут в залу ворвался грузный немолодой джентльмен, весь в дорожной грязи. Принцесса взвизгнула. Джентльмен отпрянул:
- Где моя возлюбленная невеста?
Анна поняла фразу. Выходит, это король? Она радостно кинулась к Генриху «Я! Я - Анна!»
Но ноги запутались в бархате, и девушка совершенно неграциозно плюхнулась на пол. Генрих отпрыгнул как ужаленный и, развернувшись на каблуках, вылетел вон.
- Она мне не понравилась! - капризно закричал он подбежавшим лордам - И одета странно, и реверанс безобразный!
…Генрих положил себе на тарелку всякой еды. Анна сделала то же. Генрих схватил баранью ногу. Анна, обжигаясь, тоже. Генрих подозвал слугу с вином. Анна сделала тот же знак тому же слуге. И не поняла, почему все сидящие за столом, забыв про трапезу, так таращатся на нее.
После обеда Генрих, оставшись с Анной наедине, медленно обошел ее со всех сторон, удивляясь, куда делось все, что эта жадная немецкая дурочка положила себе на тарелку. Если она так хорошо ест, почему такая тощая? Он - мужчина солидный, и жена ему нужна соответствующая. А эта же - просто доска: ни грудей, ни бедер. За что тут взяться, за что подержаться? Отчего распалиться, в конце концов? Впрочем, ладно, есть и другие способы разжечь кровь. Например, танцы, музыка, песни. Генрих любил веселье до упаду.

- Вы умеете играть или петь, мадемуазель?
Анна была обескуражена. Мамуся говорила, что песни горланят только продажные женщины. Наверное, Генрих хочет проверить нравственность невесты. Анна решительно затрясла головой: нет, нет!
- А танцевать? - спросил Генрих. И тут он может быть спокоен. Мамуся и этого не поощряла.
- Но что же вы умеете? - недоумевал Генрих. Анна задумалась, с трудом переводя вопрос. Конечно, она умеет шить, вязать и даже вести конторские книги. Но надо назвать что-то приличное, достойное королевы. Анна вспомнила об уроках адмирала Саутгемптона.
- Анна уметь играть карты, - с достоинством произнесла немецкая принцесса и добавила. - Играть дурак.
Генрих вылетел из комнаты как ошпаренный. Вернувшись в Лондон, он кинулся на Кромвеля с кулаками:
- Где ты нашел это чучело? Она назвала меня дураком. А сама не умеет ни петь, ни танцевать. Зато дуется в карты. Немедленно отправь ее назад!
Кромвель поднялся, поправляя полуоторванный рукав:
- Это невозможно, Ваше величество! Если вы разорвете брачный договор, Европа может объявить Англии войну.
Этот последний довод старый лис приберег на крайний случай.
Бракосочетание состоялось в королевском дворце Гринвича на Крещение, 6 января 1540 года. Генрих был хоть и хмур, но спокоен. У входа в часовню он произнес воистину королевскую речь: «Милорды! Если бы не требования мира и интересы государства, я бы никогда не пошел на то, на что иду сегодня. Ни за что на свете!» - сказал Генрих.
Однако картина, открывшаяся взору короля в часовне, несколько примирила его с происходящим. Оказывается, Анна не теряла времени даром и с помощью местных швей смастерила красивое платье из золотистого бархата (где-то Генрих уже видел такую материю) и расшила его жемчугом. Кроме того, у Анны оказались длинные светлые волосы, которые она распустила и украсила небольшой золотой короной. А главное, невеста стала понимать, что ей говорят: недаром всю дорогу от Дюссельдорфа до Гринвича она зубрила английские слова.
Свадебная церемония удалась. Король повеселел. Праздничный обед, плавно перешедший в ужин, вселил в Генриха надежду на то, что он сумеет взлелеять в своем сердце любовь. Именно это, смачно рыгнув после жирного фазана, он и сообщил Кромвелю.
Анна сама добралась до королевской опочивальни - за обильными возлияниями никто не вспомнил о невесте. По пути она попыталась разыскать старшую фрейлину - леди Браун, особу пожилую и умудренную. Анну мучил один наболевший вопрос. Ведь когда она в спешке собиралась в Англию, мамуся была больна и ее провожал только брат, герцог Клевский. Анна спросила у него, что обычно происходит в брачную ночь. Герцог хмыкнул: «Он возьмет тебя и… вы вместе вознесетесь в райские кущи». Вот Анна и хотела узнать - что за кущи такие?
Увы, леди Браун Анна так и не встретила, а обсуждать столь деликатную тему с кем-либо из фрейлин-ровесниц постеснялась. И потому сидела в королевских покоях, гадая, когда же появится супруг. Но Генрих все не шел, и Анна занялась туалетом. Уж она-то знала, что красотой не блещет. Но и у нее есть предмет гордости - волосы. Каждый день перед сном Анна втирала в голову яичный желток - так научила ее мамуся. Анна достала корзиночку - там оставалось последнее яйцо, и, торопясь, как бы Генрих не застал ее за этим занятием, разломила скорлупу прямо над головой. О Боже, яйцо оказалось тухлым!
Анна лихорадочно соскребала с волос вонючую жижу. Нашла кувшин воды и попыталась отмыться. Затем, нахлобучив на мокрые зловонные пряди чепчик, туго завязала его под подбородком и юркнула с головой под одеяло.
Ввалившийся полупьяный Генрих честно собирался исполнить супружеские обязанности, но, едва потянув одеяло, отпрянул: пошел такой запах! Примостившись на своей половине супружеского ложа и полежав там пару минут, он повторил попытку. Протянул руки к жене - и снова отпрянул. В конце концов, взял Анну за руку и слабо потряс: «Спокойной ночи, дорогая!» Это было все, что смог сделать новобрачный.
Анна же всю ночь не сомкнула глаз - Генрих громко храпел и тяжело переворачивался во сне. Анна вдруг вспомнила, как мамуся кричала, когда сердилась: «Вот узнаешь мужнюю тяжесть!» Уж и вправду - король был необычайно тяжел. Вон как кровать прогнулась…
Утром Генрих, едва открыв глаза, понесся к Кромвелю: «От нее дурно пахнет! Я даже не смог взять ее!»
- Как это? - удивился старик. - А ваша супруга сказала утром фрейлинам, что вы вполне брали ее и нежно держали за руку перед сном. После чего всю ночь ей снилась лужайка в цветах - настоящие райские кущи.
Генрих заскрежетал зубами:
- Я оставил ее такой же, какой она была до того, как я лег с ней! Я не обладаю аппетитом к неприятным запахам.
Очень скоро подробности брачной ночи монарха знали все главные лица государства. И в Вестминстере, и в Уайтхолле, и в других местах, где бы ни появлялся Генрих, он вопил во всеуслышание: «Я ее не люблю!» Однако каждую последующую ночь, дав себе очередное слово исполнить супружеский долг, Генрих ложился с Анной в постель. И каждый раз не мог заставить себя перейти к решительным действиям.
Весь двор хохотал, обсуждая королевский казус, одна Анна ничего не подозревала. Однажды ее подстерегли три фрейлины и напрямую спросили: довольна ли королева любовью венценосного супруга?
- О да! - восторженно залепетала Анна. - Ведь когда он ложится в постель, он берет меня за руку и говорит: «Спокойной ночи, дорогая!»
- Берет за руку? - Фрейлины многозначительно переглянулись.
- Разве этого недостаточно? - удивилась королева. - Объяснитесь!
Но чопорные англичанки только фыркнули и удалились. Вот тут-то Анна и начала подозревать, что с ее браком не все в порядке.
Генрих же отправил в Тайный совет бумагу, где говорилось, что королева остается девственницей, поскольку Его величеству «не нравится ее тело и он не может найти в себе силы исполнить супружеский долг», а потому просит разрешения на развод. Однако старый лис Кромвель заявил Тайному совету, что такая избирательная импотенция грозит Англии серьезными проблемами, ибо не время ссориться с герцогом Клевским и его родней. Поэтому Анна должна остаться королевой.
- Тогда я прикажу казнить ее за измену короне, как Анну Болейн! - орал разъяренный Генрих.
- Она изменяла короне с вами, государь? - пожал плечами Кромвель. - Ведь Ее величество ни одной ночи не вылезала из вашей постели.
Генрих смотрел на ухмыляющегося старика, и в нем закипал гнев. Что ж, если он не может обвинить проклятую Анну в измене, то обвинит этого трухлявого интригана. Ведь это он сосватал королю немецкую дуру.
В июне 1540 года лорд Томас Кромвель был обвинен в измене королю и через месяц казнен. (Так что у его праправнука Оливера Кромвеля имелось веское основание, когда через сто с небольшим лет он приказал отрубить голову английскому королю Карлу I…)

До Анны доходили тревожные слухи, и она начала предпринимать отчаянные попытки соблазнить мужа: то подкарауливала короля в укромных уголках дворца и припирала к стене, раскрыв объятия, то будила его среди ночи, представая перед ним с распущенными волосами. И никак не могла понять, почему король, слывший великим бабником и храбрым воякой, трусливо кидался прочь от собственной жены. А бедняга Генрих теперь пугался во дворце любой тени и затравленно входил бочком в собственную спальню.
Долго так продолжаться не могло, и монарх, которого вся Европа считала Синей Бородой, пошел на крайнюю меру. Он попросил королевского лейб-медика Чемберса освидетельствовать его и написать официальное заключение, что «король может вступать в половой акт с другими женщинами, хоть и не нашел в себе сил воспользоваться правами супруга с королевой».
Анну посетили члены Тайного совета. Они объяснили несостоявшейся королеве, что Англии нужен наследник, и потому она должна дать Генриху развод. Анна упала в обморок. Очнувшись, бедняжка первым делом подумала о прежних женах короля: «Это чудовище не постеснялось их убить! А вдруг он решит сделать то же и со мной?!» Анна встала и потерла виски. Мамуся всегда учила - если что-то в хозяйстве не так, надо пересмотреть записи. В конце концов, все можно посчитать.
На следующий день Анна пригласила членов Тайного совета на обед. Пришли все! А ведь до этого они едва замечали свою королеву. Анна присела в приличном реверансе и протянула лордам свои записи. Там говорилось, что королева покорнейше соглашается на развод, но просит мужа учесть, что остается без средств и со стыдом думает, что скажут ее почтенные родственники. Кроме того, Генрих всегда был добр к жене - ни разу не заснул, не пожелав ей спокойной ночи. И потому Анна не хочет, чтобы Европа снова стала говорить, что Генрих - тиран и злодей.
В июле 1540 года собрание духовенства Кентербери и Йорка признало брак Генриха VIII и Анны Клевской недействительным. Они стояли на ступеньках церкви, и Генрих удивленно смотрел на свою теперь уже бывшую жену. Анна была в светло-голубом платье, расшитом жемчугом, с распущенными волосами, пряди на солнце отливали золотом… Король перевел взгляд на свою новую фаворитку - 19-летнюю Кэт Говард. В сравнении со спокойной степенной Анной, которая улыбалась, словно ничего не произошло, эта девчонка внезапно показалась Генриху вертлявой дурочкой.
А что, собственно, произошло? Как написал братец Вильгельм, могло случиться кое-что и похуже. Конечно, теперь Анна - не королева, но зато как умилился ее покорности Генрих! На радостях даже даровал ей титул «Досточтимая Сестра короля» и оставил всякие королевские привилегии. Например, никто теперь не может сидеть в ее присутствии. Как любезно со стороны Генриха! Но Бог с ним, с титулом! По милости короля Анна теперь владелица богатых замков и ежегодной пенсии в 4 тысячи фунтов. Это она-то, которой мамуся давала пару монет в месяц! И главное - Анна теперь свободна. От всех - и от Генриха, и от братца, и от мамуси!
Король снова перевел взгляд на бывшую жену. Ее щеки алели румянцем. Да она поистине красавица! Может, разогнать весь двор к чертовой матери и отменить развод? «Вот будет потеха для императора Карла и герцога Клевского!» - в ярости подумал Генрих и отвел взгляд от бывшей жены.
А леди Браун подумала: «Вот вам и глупая дурнушка! Умницы-красавицы давно в земле, а эта тихоня живет себе и богатеет. Потому что не перечит извергу. Да и его, сумасброда, не поймешь. Красавицу Болейн на плаху отправил, а от этой дурнушки не знает как откупиться!…»
Старая фрейлина, пережившая всех четырех королев, посмотрела на будущую - пятую. Резвушка Кэт строила глазки молодому лорду Эштему. Что ж, и эта добром не кончит!
Так и вышло. Спустя четыре месяца после свадьбы Кэт Говард ухитрилась изменить королю с его же придворным и 13 февраля 1542 года была казнена. Прошло чуть больше года, и 12 июля 1543 года Генрих вступил в брак с Екатериной Парр. Свидетельницей на свадьбе выступила Анна Клевская, представительная и похорошевшая. О ее частной жизни было мало что известно, знали только, что замуж она не вышла, предпочтя свободу. «Я-то сумела ускользнуть от тяжести короля, - грубовато шутила она, похлопывая по спине новую королеву. - Посмотрим, что ждет тебя…»
Они обе пережили своего сумасбродного муженька, умершего в 1547 году. Кэтрин Парр, правда, всего на один год. Анне Клевской и тут повезло больше - она скончалась через десять лет после смерти Генриха VIII.
© Елена Коровина

Всем известный портрет Анны, который так понравился Генриху.

Но все твердили, чо она ужас-ужас как дурна, и прочее и прочее

В сериале "Тюдоры" она само очарвание. При этом король орет: "Это какая-то лошадь, кобыла!".




Нужно было выбрать другую актрису, менее обаятельную.