[Pelegrin]

Это город другого энергетического уровня. Еще я люблю два европейских города - Лондон и Прагу.
(с) С. Чонишвили


И я!! И Я ЛЮБЛЮ ПРАГУ!!!!
И Лондон... наверное )))))))))))

Интервью с Сергеем

"Я АБСОЛЮТНО НЕПРАВИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК!"
Так говорит о себе артист "Ленкома" Сергей Чонишвили
Ирина Васильчикова, Александр Щуплов

Сергей Чонишвили родился 3 августа 1965 года в Туле в актерской семье. После школы поступил в Щукинское театральное училище и окончил его в 1986 году с красным дипломом. Был приглашен в труппу "Ленкома", где сыграл в спектаклях "Жестокие игры", "Варвар и еретик", "Мистификация", "Псих", а также в спектакле А.Житинкина "Игра в жмурики". Среди киноработ - роль князя Шадурского в "Петербургских тайнах". В 1999 году получил премию "Чайка" в номинации "Улыбка М" за роль Ноздрева в "Мистификации". В ноябре 1999 года ему присвоено звание "Заслуженный артист России".


- ИЗВЕСТНО, что вы большой любитель джаза. А в жизни часто приходится импровизировать?

- Все время. Джаз - это не музыкальное направление, а состояние души. Люди делятся на "джазовых" и "неджазовых". Актер должен быть "джазовым" человеком.

- И часто приходится импровизировать?

- Постоянно. Особенно когда общаюсь с органами социально-бытового обеспечения или служителями транспорта. Кстати, сейчас у меня почему-то перестали спрашивать паспорт. Видимо, глаз поменялся. А так обычно как чеченская война - так по 6-8 раз за день проверяли!

- В свое время, говорят, вы хотели стать океанологом. И вдруг стали актером! С чего бы это?

- Это получилось не вдруг! Профессия сама меня выбрала. Начнем с того, что мои родители - актеры. Я с ними объездил всю страну. Все мои детские игры были связаны непосредственно с театром. Я не мог начать какую-либо игру спонтанно, без подготовки к ней. Например, меня не устраивала игра в солдатики, если их было, например, всего 20 штук. Надо, чтобы их было не меньше двухсот-трехсот. Для этого я лепил их из пластилина - одинаковых по размеру, но разных по облику.

Ту же океанологию я рассматривал с актерской точки зрения. Эта профессия давала свободу передвижения по всему миру. Кусто был моим кумиром. Он в первую очередь для меня был гуманистом, сохраняющим природные богатства земли и океана. Эта позиция была мне ближе и интереснее, чем скрупулезное изучение ресничатых червей в Баренцевом море.

- Вы окончили "Щуку". Весело было учиться?

- Конечно, весело. Задача была очень простая: заниматься профессией и через четыре года поступить в театр. Правда, для этого надо было всего-то не нахватать двоек и не вылететь во время сессий. В "Щуке" мы очень много работали. Назначение репетиции на 23 часа считалось обычным делом. Из-за этого возникали проблемы с администрацией, поскольку согласно правилам после 23 часов в здании училища никому находиться не разрешалось.

Именно в "Щуке" нами была поставлена "Цена" Артура Миллера. В то время он был запрещен. На нас произошел "слом" - и Миллера разрешили. При сдаче спектакля с властями проблем не было. Мы сдавали его два раза: сперва показали самостоятельные отрывки - комиссия промолчала. Мы восприняли это молчание как "зеленый свет". Потом кафедры актерского мастерства и режиссуры объединились. Все боялись взять на себя ответственность - выпустить Миллера. Спасибо Катину-Ярцеву и Авшарову: они отстояли спектакль перед кафедрой.

- Кажется, с "Ценой" вы тоже оказались в цене.

- Помню, мы с другом решили пойти на фильм "Легко ли быть молодым?". Билетов в кассе не было. Стали стрелять. Вдруг слышу: "Вообще-то билетов нет, но для вас, молодой человек, найдем". Я удивился такой избирательности. Мне пояснили: "Мы очень любим ваш спектакль "Цена".

- Говорят, в институте вы были чуть ли не "ботаником"?

- Да, я старался не пропускать ни одной лекции. И вовсе не потому, что был этаким примерным студентом. Просто сработал рациональный подход к профессии. Было приятно сознавать, что моя студенческая стипендия адекватна моей актерской зарплате, были какие-то заработки. Между прочим, на четвертом курсе "Щуки" я жил лучше, чем первые восемь лет работы в "Ленкоме".

Красный диплом давал возможность свободного распределения, тогда как после окончания училища надо было отработать три года. При всей зависимости актерской профессии я всегда пытался сохранить независимость.

- Как вас приняла Москва?

- Я очень люблю столицу. Она, конечно, сумасшедшая, имеет отрицательные и положительные стороны, но здесь можно жить и работать. В мире таких городов немного. Я очень люблю Амстердам, но там невозможно работать человеку моей профессии. Это город другого энергетического уровня. Еще я люблю два европейских города - Лондон и Прагу. Я испытываю к ним очень сильные чувства. Если бы представилась возможность какое-то время пожить и поработать там, с удовольствием бы согласился. Но я патриот своей территории. Умирать надо здесь.

- Вы можете сейчас назвать себя москвичом?

- Сейчас - в полной мере. После 17 лет проживания в Москве и 13 лет работы в театре я получил некую жилплощадь с постоянной пропиской. Об этом свидетельствует и печать в паспорте.

- Будучи в Омске, мы увидели Дом актера имени Чонишвили...

- Это мой папа. Он был замечательный человек. Когда в Омске ему предложили на выбор два поста - секретаря парторганизации и секретаря местного отделения ВТО (Всероссийское театральное общество. - Ред.), он выбрал второе. Секретарем парторганизации он стать не захотел: для этого он был слишком честным коммунистом. На посту секретаря СТД он держал в сейфе 200 рублей и записочку-завещание: "Это мне на похороны". Умер он в 1987 году. Не знаю уж, как бы он воспринял события, произошедшие в стране после его смерти...

- Вернемся к Чонишвили-младшему. Как вы поступаете в экстремальных ситуациях, когда надо немедленно принимать решение?

- Мгновенно! Человек, который не может быстро принять решение, всегда теряет. Я люблю в определенной мере риск и авантюризм. В хорошем смысле. Впрочем, с экстремальными ситуациями сталкиваешься не каждый день. Одна из них была связана с моим вводом в спектакль "Варвар и еретик": репетиция - в 16 часов, спектакль - в 19.

- На сцене и в кино экстремальные ситуации не редкость...

- Конечно! Правда, с 1995 года я не снимался. Сейчас заканчивается работа над фильмом "Иван-Дурак" режиссеров Александра Дулерайна и Сергея Корягина, где я играю милиционера. Надеюсь, в январе картина выйдет...

Экстремальные (или, если хотите, забавные) ситуации, на мой взгляд, не мешают действию и одновременно приносят радость партнерам. Я сторонник тонких шуток и мог бы, объясняя природу юмора, написать целый фолиант. Порой зритель не понимает, что происходит на сцене, хотя все уже на грани "раскола". Например, играем "Жестокие игры" в Кемерово. Во время спектакля разбился стакан и порезал мне руку. Рану быстро обработали. Доигрываю две сцены после этой "аварии". Вдруг партнерша увидела мою забинтованную и окровавленную руку - и ей, скажем так, стало немножко нехорошо!

- Говорят, актер не должен жаловаться на жизнь, дабы не разрушать ореол "звезды"...

- Я не отношу себя к "звездам". Я востребованный человек. Не более того. Мне ближе другая формула: артист всегда жалуется либо на отсутствие работы, либо на ее избыток. Середины не бывает. Второе меня устраивает гораздо больше. Заниматься "поеданием печени" от ничегонеделания не в моем характере. Если у меня нет работы, я придумываю ее себе. Но, слава Богу, последние несколько лет не могу этого о себе сказать.

- Как вы все успеваете при таком насыщенном графике?

- Выход один - меньше спать. День у меня построен ужасно: питание и сон - все неправильное. Я абсолютно неправильный человек. Но у меня и профессия неправильная. Я занимаюсь профессией, при которой ты и производитель, и продукт того, чем занимаешься. С одной стороны, нужно всегда быть в форме. С другой стороны, человек с железными нервами, которого ничто не волнует, не актер. Наша профессия работает на саморазрушение. Поддерживая в себе некий рабочий баланс, я в то же время пытаюсь себя самого разрушить. Как только чувствую комфортное состояние, это начинает меня угнетать. Поэтому отдых как таковой отсутствует. И если уж он случается, то на полную катушку: дня три-четыре по 16-18 часов глубокого сна...

Человек очень много тратит времени на ненужное. По утрам моется и чистит зубы - и то же самое делает вечером. Какое-то время тратится на еду... Такое понятие, как расстояние, преодолевается бегом.

- Без машины?

- На машину я не наработал. Был выбор: квартира или машина. Я решил, что лучше быть москвичом, и выбрал квартиру, а она требует определенных капиталовложений. Вообще-то машина нужна только утром и вечером. Днем проще передвигаться на ногах и на общественном транспорте. Не люблю ездить поездами. Как можно ехать сутки-двое?! Лучше переплатить, но лететь на самолете.

- И как при таком ритме жизни вы видитесь с друзьями?

/
- Очень редко. У меня есть замечательный друг - еще со студенческой скамьи - Витя Рябов, с которым я более или менее встречаюсь часто. Он рядом работает. Когда у него есть свободная минутка, он забегает ко мне. Иногда видимся просто на спектакле. Мы смотрим в глаза друг другу и получаем от этого удовольствие... Существуют какие-то внутренние энергетические связи между людьми, которые позволяют поддерживать отношения даже не на уровне телефонных звонков или писем.

- А поклонницы досаждают?

- Не очень. Среди поклонниц и поклонников есть просто интересные люди. Им нравится то, что я делаю, а мне с ними приятно общаться. Что касается так называемых поклонниц, то им меня очень трудно поймать.

- Наверное, на улице узнают, просят автограф?

- Бывает. В таких случаях я теряюсь. Не знаю, что говорить, как себя вести. К тому же есть те, кто просто узнает на улице, а другие пытаются панибратски похлопать по плечу... В 1993 году шел по Нью-Йорку и вдруг увидел пожилых мужчину и женщину. Мужчина был Кирк Дуглас. Я не стал бросаться ему на шею, расспрашивать о жизни и творческих планах, просить автограф для себя и друзей... Просто увидел и отметил, как он выглядит.

- Может быть, потому что вы сами актер?

- Наверное. Если я кого-то сыграл на сцене, а меня потом на улице не узнают, это меня радует гораздо больше: значит, состоялся акт искусства!

- Почему вы снимаетесь в рекламе?

- Для меня это часть профессии и способ выживания: на деньги, которые я получаю в театре, жить нельзя! Особенно остро это ощущалось в 91-92 годах. Жесточайшая экономия была во всем. Честно признаюсь, иногда даже приходилось пустые бутылки сдавать... Если бы я захотел заработать очень много денег, я бы очень активно внедрился в систему рекламного бизнеса и телевидения. Но я в эти дела не лезу. Позиция шоумена мне не слишком интересна. Прежде всего я актер и хочу присутствовать в этой профессии. Я рад, что не продаю семечки и телевизоры и не занимаюсь перегонкой нефти.

- А как же мультфильм "Бивис и Бат-Хед"?

- Это интересный эксперимент: сидишь и озвучиваешь всех персонажей "с листа". Опять же - профессиональный тренинг. Не более того!

- Но ведь текст там на выносливых!

- Я считаю, что переводчица Маша Гаврилова нашла "золотую середину". В оригинале все звучит гораздо "нелитературнее". Если же все активно приукрашивать, получится анекдот "без соли". Меня это устраивает. Во всяком случае, этим не противно заниматься. Более того, в этом я вижу предоставленную возможность не оторваться от молодого поколения. Имея некоторую популярность среди молодежи, можно говорить то, что считаешь необходимым. Вообще я очень скучный человек. Когда дети начинают меня спрашивать про этот мультфильм, я обычно отделываюсь советом: "Читайте книжки!" В этом вижу определенный смысл. Если из десяти хотя бы один прислушается ко мне и начнет читать, это уже хорошо! Когда я наблюдаю за детьми своих друзей (которых в принципе считаю своими!), не без удовольствия вижу: то, что ты им закладываешь в голову, в ней остается, усилия не пропадают даром.

- Раз мы коснулись дидактики, хотелось бы спросить о спектакле "Игра в жмурики" по пьесе Волохова. Когда со сцены звучит ненормативная речь, это не может не шокировать среднестатистического зрителя.

- Тут произошла такая штука: была идея сделать мобильный спектакль, из которого мы отнюдь не хотели делать "чес". Играли его три-четыре раза в месяц. Спектакль делался практически без денег: минимум актеров, две спортивные сумки реквизита, фонограмма. И можно выезжать в любую точку и играть перед любой аудиторией - от пяти человек до пяти тысяч. В 1991 году состоялась премьера. Потом спектакль играли в "Сатириконе", филиале Театра имени Моссовета, в ЦДХ. Возили его в Челябинск, Питер, Париж... Помню, играли "Жмуриков" в 95-м. За весь спектакль - ни одной реакции. В финале видим заплаканные лица. Аудитория была из пятидесятилетних людей, для которых аббревиатура КГБ значила слишком многое. Последний раз играли спектакль прошлым летом. На этот раз 90 процентов зрителей были из "непосвященных". У них было по поводу "Жмуриков" свое мнение. И это тоже хорошо. К тому же со спектакля ушло всего восемь человек, а не десять. Это замечательно! Десять человек - наша норма.

- Как принимали "Жмуриков" в Париже?

- Хорошо! Особенно когда мы играли для славистов в Сорбонне. При первых словах зрители поняли, что они изучали совсем не тот язык... Опыт показывает, что уже через 15 минут ситуация перестает быть и криминальной, и экстремальной. Зрители понимают, что ненормативная лексика в "Жмуриках" - не самоцель. В данной ситуации эти герои просто не могут разговаривать по-другому. Иначе это уже другой спектакль: и построен он будет по-другому, и воздействие у него будет другое... Ведь пьеса - об одиночестве и выборе: стоит ли подстраиваться под какие-то системы или нет?!

- Вы как-то сказали, что ваша личная жизнь до сих пор не устроена...

- Есть выбор: кто-то занимается личной жизнью, кто-то - профессией. Хорошо, если это взаимозаменяемо...

- Не боитесь, что со своими привычками не найдете ту, которая смогла бы вам соответствовать?

- Если честно - и да и нет. Это уж как распорядятся Природа и Бог! Никогда не знаешь, что лучше, что хуже. Настоящий, радостный семейный быт может сложиться, но ведь может и не сложиться. За все в жизни, грубо говоря, надо платить... Хотелось бы что-то в жизни оставить после себя. По-настоящему оставить! Человек жив памятью, своими делами. Я не боюсь того, что профессия сможет помешать мне в обретении комфорта. Сегодня я вполне доволен своей личной жизнью и ее стыковкой с работой. Главное, чтобы окружающие понимали тебя, твое дело, чтобы живущие рядом люди уважали твое одиночество. По большому счету, каждый человек - одинок...

http://faces.ng.ru/characters/2000-02-10/5_chonishvili_interv.html

Нари, спасибо